На фоне глобальной экономической перестройки и замедления роста в развитых странах, всё больше внимания привлекают развивающиеся экономики. Именно они сегодня воспринимаются как главный источник надежд на восстановление мирового рынка. Какие страны могут стать новыми центрами притяжения в 2025 году? Кто продемонстрирует наибольшую динамику и откроет наибольшее число возможностей для бизнеса и инвестиций? Разбираемся в ключевых тенденциях и прогнозах.
Новая экономическая реальность: кто сможет извлечь из неё максимум?
Развивающимся экономикам, на долю которых приходится почти две трети мирового роста, в этом году предстоит подтвердить свой статус драйверов глобального рынка. И всё это — на фоне замедления развитых стран, геополитической турбулентности и экономической нестабильности, символом которой стали заявленные меры Дональда Трампа. Новый мировой порядок меняет правила игры.
От структурного спада в Китае и потерь из-за торговых пошлин — до диверсификации в странах Персидского залива, подъёма Индии, восстановления ЮАР и первых признаков роста в Аргентине. Мы обратились к руководителю отдела макроэкономических исследований с вопросом: какие страны станут самыми динамичными, и за кем стоит следить в этом году?
Китай: внутренняя стимуляция как щит от тарифных рисков?
Несмотря на то что в 2024 году Китаю удалось достичь официальной цели роста в 5%, 2025-й обещает быть не менее сложным. По прогнозам Coface, темпы роста замедлятся до 4,3% — значительно ниже прошлогоднего уровня. На траекторию китайской экономики будут влиять два основных фактора: возможное ужесточение тарифной политики и меры внутреннего стимулирования.
При этом масштабы этих факторов остаются неопределёнными. Экспорт, скорее всего, пострадает из-за повышения пошлин со стороны США и других партнёров, что усилится эффектом "отката" после досрочных поставок. Китайские производители попытаются переориентироваться на другие рынки, но это может потребовать серьёзного снижения цен — особенно на фоне избытка производственных мощностей.
Главный вопрос — сможет ли внутреннее стимулирование поддержать экономику и вернуть её на траекторию устойчивого роста? Масштабного пакета мер мы не ожидаем: вряд ли он снимет дефляционное давление или оживит рынок жилья и потребительский спрос. Основная цель текущей политики — смягчить тарифные риски и удержать стабильный уровень роста. Все шаги будут точечными и соразмерными внешним вызовам.
— Цзюньюй Тан, экономист Coface по Северо-Восточной Азии
Страны Персидского залива: сможет ли экономическая диверсификация освободить их от нефтяной зависимости?
Сможет ли в 2025 году восстановиться экономика стран ССАГПЗ, рост которой замедлился на фоне сокращения нефтедобычи? Несмотря на активные усилия по диверсификации, ключевыми вызовами по-прежнему остаются низкие цены на энергоресурсы и геополитические риски.
Саудовская Аравия и ОАЭ — крупнейшие экономики региона — продолжат восстановление. Однако его устойчивость будет зависеть не только от динамики добычи нефти, но и от стабильного роста несырьевых секторов: транспорта, туризма, строительства и финансов.
Мы обратились к нашему экономисту по региону с вопросом: смогут ли страны Персидского залива в долгосрочной перспективе извлечь реальные выгоды из стратегии диверсификации, в которую они инвестируют уже более десяти лет?
Южная Африка: восстановление и реформы — шаг к более открытой экономике?
После более чем двух лет тяжёлого кризиса, вызванного провалами в работе ключевой инфраструктуры — энергетики, транспорта и ЖКХ, — Южная Африка вступает в фазу постепенного восстановления. Новый, более ориентированный на бизнес курс правительства предполагает продолжение реформ, нацеленных на решение структурных проблем: изношенная инфраструктура, высокий уровень безработицы и др.
Ключевой шаг — расширение участия частного сектора в управлении отраслями, ранее контролировавшимися государством. В частности, речь идёт о привлечении конкуренции в управление портами и железнодорожной сетью.
При условии последовательной реализации реформ страна может рассчитывать на устойчивый рост выше 3% в долгосрочной перспективе. Южная Африка обладает сильной промышленной базой, развитым финансовым сектором и сферой услуг. Однако она остаётся уязвимой к глобальному протекционизму и потенциальным изменениям в торговой политике США. Кроме того, тесные связи с Россией и Китаем могут осложнить отношения с новой администрацией Трампа.
— Арони Чоудхури, экономист Coface по Африке
Аргентина: работает ли «милеиномика»?
Вслед за Южной Африкой Аргентина вновь привлекает внимание инвесторов. К концу 2024 года экономика вышла из рецессии после непростого первого года президентства Хавьера Милея и реализации его «плана бензопилы». Поэтому 2025 год стал годом ожиданий: ВВП страны, по прогнозам, вырастет на 4,2% после спада примерно на 3% годом ранее.
Ключевым драйвером восстановления станет внутренний спрос: замедление инфляции способствует частичному росту покупательной способности. Улучшение делового климата также должно поддержать рост частных инвестиций. Получит ли Милей политические и экономические дивиденды от своей жёсткой программы реформ?
Один из главных вызовов — сроки отмены валютных и финансовых ограничений, препятствующих притоку иностранного капитала. Эти шаги необходимы для устранения макроэкономических дисбалансов и запуска устойчивого роста, но пока ясности в этом вопросе нет. Власти могут отложить решение до накопления резервов — или до промежуточных выборов в октябре, чтобы не провоцировать скачок спроса на доллар.
— Патрисия Краузе, экономист Coface по Южной Америке
